Экология, человек, общество

Умереть по собственному желанию

Дискуссии о «хорошей смерти» продолжаются не первый год и будут волновать общество еще, видимо, очень долго.

Они хотят свести счеты с жизнью, потому что физические, а с ними и душевные муки становятся невыносимыми. Страдают они, страдают их родственники, отводят глаза и разводят руками врачи. Речь идет о тех неизлечимо больных, которые желают прекратить свои мучения с помощью «хорошей смерти» — именно так с греческого языка переводится «эвтаназия». Разрешенная в нескольких европейских странах и в трех штатах США смерть по собственному желанию, горячо обсуждается и сегодня. Горячие споры возникли недавно в связи с одобренным парламентской комиссией Бельгии законом об эвтаназии для несовершеннолетних. А как этот вопрос решается в России?

В 2007 году в прессе появилась информация о том, что Совет Федерации готовит законопроект, разрешающий эвтаназию в России: сенаторы направили запрос медикам, дабы выяснить меру актуальности «хорошей смерти» для нашей страны. Новость вызвала бурю критики со стороны общественности. Понятно, что разговор об эвтаназии — один из самых спорных и острых в современном мире. Сторонники называют ее «благой смертью», противники — «узаконенным убийством». Первые подчеркивают, что это акт милосердия, избавление от страданий. Не отрицая ценности человеческой жизни, они подвергают сомнению, что жизнь — благо, если она превратилась в сплошное страдание без всякой надежды на облегчение. Вторые говорят о неминуемых злоупотреблениях, которые повлечет за собой разрешение эвтаназии. Так, считают они, можно «покатиться по наклонной плоскости»: сначала разрешить эвтаназию, потом поощрять самоубийство, потом оправдывать убийство. Так кто из них прав?

Из-за того что в обществе тема эвтаназии во многом является запретной, терминология по этому вопросу скудная и противоречивая. Вот какое определение эвтаназии в 1980 году дал Ватикан: «Действие или бездействие, приводящее к смерти, преследующее цель таким образом устранить всякое страдание». В 1982 году высказалась Голландия: «Намеренное прекращение или сокращение жизни другого человека по его просьбе или в его интересах, активное или пассивное». В 1985 году формулировку уточнили: «Намеренное прекращение жизни человека по его просьбе кем-либо, кроме самого человека».

Видно, что постепенно понятие эвтаназии сужается. Долгое время рассматривали два ее вида: пассивную и активную. Суть первой — намеренно прекратить поддержку жизни, то есть реанимационные мероприятия (искусственная вентиляция легких, искусственное кормление пациента и пр.). Однако современный уровень медтехнологий позволяет очень долго поддерживать в теле жизнь при помощи различных аппаратов. Неужели их отключение тоже считать пассивной эвтаназией?

Сомнения развеял главный врач краевой клинической больницы № 2 депутат ЗСК Григорий Пенжоян, высказавший свое мнение о «хорошей смерти»:

— Эвтаназия изначально подразумевает добровольную, прижизненную просьбу неизлечимо больного избавить его от страданий медицинским путем. И если, грубо говоря, мозг мертв, а сердцебиение и дыхание поддерживаются искусственно, то отключение такого тела от аппаратов эвтаназией не считается. Как врач с многолетним стажем, как глубоко верующий человек, как депутат, я к эвтаназии отношусь крайне отрицательно. Тем более к эвтаназии несовершеннолетних, о чем сегодня бурлит вся Бельгия. И в обозримом будущем подобного закона в России не будет. Даровать жизнь, как и забрать ее, угодно лишь Богу. Взять на себя его функции? Никогда! Наша задача — максимально облегчить страдания неизлечимо больных пациентов, а для этого необходимо развивать паллиативную помощь. И в программе развития здравоохранения края до 2020 года такая статья заложена, на Кубани будет создано 1,5 тысячи паллиативных коек.

Когда человек тяжко болен, когда традиционные виды лечения больше неэффективны, когда пациент начинает говорить о смерти и у него отказывают жизненно важные органы, тогда врачи применяют паллиативную медицину. Цель такого лечения — улучшить пациенту качество его жизни, удовлетворить не только его физические потребности, но и психологические, социальные, духовные. Главная задача — поддерживать качество жизни пациента до последних его дней.

Если с пассивной эвтаназией все более-менее ясно, то что можно сказать об эвтаназии активной, подразумевающей намеренное введение пациенту лекарств по его просьбе, приводящее к его смерти? Следуя последнему определению, которое сформулировано в 2003 году в докладе Европейской ассоциации паллиативной помощи и сегодня принято многими международными организациями, эвтаназия может быть только активной. По современному определению к эвтаназии не относят и ассистированное врачом самоубийство, когда врач по просьбе пациента предоставляет ему медикаменты с целью самоубийства.

Категорично по поводу эвтаназии высказался главврач краевого Центра грудной хирургии, депутат ЗСК, профессор Владимир Порханов:

— Я законопослушный гражданин, и если в России эвтаназия запрещена, значит, о ее проведении и речи быть не может! Тем более что мы — православное государство, чья связь с Церковью крепнет. Не наделяйте врача полномочиями палача, это оскорбляет благородство белого халата. Со времен Гиппократа традиционная врачебная этика включает в себя запрет: «Я никому, даже если кто-то попросит, не дам вызывающее смерть лекарство и не предложу подобного».

Понятно, что основным противником эвтаназии остается церковь, которая по-прежнему приравнивает эвтаназию к убийству. Ведь с точки зрения верующих жизни людей принадлежат не им самим, а Богу: значит, и не людям решать, жить им или умереть.

— В 2000 году Русская православная церковь выработала документ «Социальная концепция Русской православной церкви», — поясняет настоятель краснодарского Свято-Пантелеимоновского храма протоиерей Константин Капранов. — Позиция этого документа по вопросу так называемой эвтаназии однозначна: «Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией «Не убий», не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации, так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию). Просьба больного об ускорении смерти подчас обусловлена состоянием депрессии, лишающим его возможности правильно оценивать свое положение. Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни. «Право на смерть» легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств.

Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает в ней участие пациент или нет. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который «соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия», не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни «вне ума», то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем, необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия.

Знаете, что меня при подготовке материала о «хорошей смерти» поразило больше всего? Мнение некоторых моих респондентов, считающих, что эвтаназия нужна, в том числе если на свет появился неизлечимо больной младенец. Признаюсь, лично я не смогла однозначно ответить на этот вопрос. Как бы мы ни говорили, что живем в православном обществе, к сожалению, многие относятся к вопросам веры достаточно поверхностно. Так напрашивается вывод о том, что вопрос легализации эвтаназии — не для широкой дискуссии, а для дискуссии профессионалов, короткие выжимки из которой могут учитываться в будущем во время принятия новых законов. Многие вещи надо прояснить именно на законодательном уровне. В нашей стране очень часто бывают перегибы, и этой практикой можно легко злоупотребить (вспомните, как много было сломано копий вокруг трансплантации органов). В любом случае, вопрос о «хорошей смерти» — глубоко философский. Пока наше общество не готово дать человеку такую власть.

Анжелика Абрамова

Комментарии
Добавить

Другие материалы раздела «Аналитика»

Мы в социальных сетях: